"Мой отец был человеком в столице очень известным, -
говорит Святослав Мороз. – Он дружил с легендарными художниками Робертом Фальком, Ильей Кабаковым и Дмитрием Краснопевцевым, моим крестным, кстати. Папа помогал собирать коллекцию Георгию Костаки (сегодня она составляет основу Государственного музея современного искусства в греческих Салониках – Прим. ред.), был вхож в посольства многих стран, дружил с
пианистом Святославом Рихтером, делал с ним совместные проекты и даже построил
для него дом на Оке. Именно у Рихтера с отцом познакомилась и моя мать,
виолончелистка Наталия Гутман. Теперь в том доме в Тарусе проходит рихтеровский фестиваль, правда, меня туда не пускают почему-то и про построившего все отца тоже не вспоминают".
Коллекцию, которая сегодня стоила бы сотни миллионов долларов, Владимир Мороз начал собирать после войны. Собрание, действительно, было выдающимся – начиная с икон XI века и заканчивая Кандинским, Пикассо, Кустодиевым, Малевичем и Леже. "Я помню все эти работы на стенах нашей квартиры, – уверяет Святослав. – Но в 1976-м. когда мне было 11 лет, органы начали "пасти" моего отца и охотиться за этой бесценной коллекцией. К счастью, после ареста отца у семьи изъяли не все эти картины, частично удалось их "раскидать" по знакомым и друзьям".
Мороз до сих пор помнит обличительную статью в газете "Правда", после которой жизнь семьи пошла совсем по другим рельсам. "В школе, где я учился, после этого материала в прессе началась жуткая травля, меня ловили и пытались избивать старшеклассники, в итоге даже пришлось переводиться в другое место, – вздыхает Святослав. – Спасение было лишь в Центральной музыкальной школе, где никто уже не акцентировал внимание на этой неприятной истории с конфискацией имущества и моем отце".
Арест Владимира Мороза больно ударил по всей семье – его родные узнали, что такое и жизнь в коммунальной квартире, и нужда, ведь даже холодильник и телевизор из дома были конфискованы. Супруге коллекционера – прославленной виолончелистке Наталии Гутман – надолго перекрыли кислород, не давали выезжать с концертами за рубеж, мешали выступать в Союзе.
Отца Святослав Мороз увидит потом только в конце 80-х, будучи уже известным музыкантом, лауреатом международных конкурсов. "Помню, как отец в ту нашу первую после его освобождения, встречу, подарил мне огромный мольберт, – говорит Святослав. – Он видел, что я хорошо рисую, и очень хотел, чтобы я продолжал занятия живописью. Мы всю ночь просматривали с ним мои детские рисунки, подписывали их и ставили даты".
Личная жизнь Владимира Мороза после выхода на свободу оказалась печальной – появляющиеся все новые и новые жены обирали, а порой и вовсе избивали его, дома и квартиры сжигались или выкрадывались нечистоплотными на руку людьми, а остатки той советской, спасенной от конфискации государством коллекции, ушли к чужим людям, где и осели безвозвратно.
В последние годы Владимира Мороз серьезно болел. Причем с сыном последняя жена не давала ему общаться, тайно отправив в хоспис. Даже о смерти отца Святослав Мороз узнал лишь спустя два дня – 19 февраля 2022 года. У гроба отца он встретит свою единокровную сестру, которую не видел с детства.
"Жаль, что папа всего два месяца не дожил до моего выступления в Доме актера, где 8 апреля я выступлю с потрясающей театральной музыкально-драматической программой "Искушение Паганини", – вздыхает Святослав Мороз. – Мне кажется, отец был бы доволен, увидев меня на сцене. Поэтому этот вечер я посвящаю ему".