"Меня раздражают такие, как Ксения Анатольевна – типа нравственные камертоны, которые как будто имеют право на публичную оценку, унижение и оскорбление других, типа судьи чужих мелких дел с высоты своего большого полета, – сказал Шнуров. – Инфодворяне. Как бы потомственная, как бы интеллигенция. Им все позволено".
Шнуров решил отплатить Собчак ее же звонкой монетой. "Пользуясь ее же "журналистскими" приемами, я ей показал ее саму, – пояснил музыкант. – Ее же оружие, ее метод. В гротескном фокусе оказалось ее подлинное отношение к простым людям. К неровне. Не стесняясь ничего".
"Да, за гранью. Да, ужасно, – признает Шнуров. – Но это ваши манеры ,Ксения Анатольевна. Здесь мне пришлось поговорить с вами на вашем же языке. Залезть в прикроватную тумбочку к условной Волочковой. Потрогать "горяченькое". Вырвать телефон у Успенской. Задать вопрос Чулпан. Тонко? Творчески? Вам не понравилось, когда так с вами. Понимаю. Потому что, это правда мерзко".
Оценил Шнуров и ответ Собчак. "Я увидел в нем то, что обычно вы испускаете – манерное притворство, ну, и куда ж без них, кричащие ярлыки и интеллигентное хамство, – улыбается Шнуров. – Что ж. Как ни крути, но вам никак не спрятать неприкрытого отвращения к людям не Вашего сословия, которое красной нитью проходит сквозь блистательную жизнь барыни. Тут-то мы с вами, Ксения, сильно по разную сторону баррикад".