"Мы с Мережко познакомились более 20 лет назад, наверное, почти сразу, как не стало его любимой жены Тамары (умерла в 1997-м – Прим. ред.), — смахивает слезу Никас Сафронов. – Он находился в тяжелейшем психологическом состоянии. На его руках оставались двое детей – Маша и Ваня, которые также очень тяжело переносили эту семейную трагедию. И Витю это еще больше удручало. Наша начавшаяся дружба, наши беседы, с его слов, ему очень сильно тогда помогли. Отвлекая от горя, я возил его в Ростов-на-Дону, где он когда-то жил, на Украину, на Полтавщину, где я некогда приобрел хату. Все это ему очень помогало. И он снова вернулся в творческий строй. Именно тогда мы стали близкими друзьями".
По словам Сафронова, Мережко не чаял души в наследниках. Его дочь Мария (родилась в 1973-м) – актриса и сценарист, а сын Иван (родился в 1982-м) – художник-декоратор. "Где бы он ни находился, как бы он ни был занят, он всегда созванивался с ними в течение дня по много раз, – говорит Сафронов. – И какое бы у него ни было настроение, он всегда был с ними нежен, внимателен и по-отцовски строг. И эта строгость тоже проявлялась как бесконечная любовь к своим детям. Им он мог отдать все – печень и почки. Для него это была отдушина, и через них он проявлял любовь к своей единственно, безвременно ушедшей жене Тамаре".
Сафронов созванивался с Мережко неделю назад. "Витя был бодр и, можно сказать, здоров. Я даже предположить не мог, что спустя несколько дней его не станет. Ковид опасен осложнениями, – вздыхает художник. – Витя никогда не жаловался на болезни. Со мной, как с ближайшим другом, он, конечно, делился. Да я и сам видел. В последние годы ему было трудно ходить из-за проблем с ногами. Ужасная трагедия… Даже не верится, что Вити, моего дружочка, больше нет".