В ходе беседы Стоянов рассказал о знакомстве с Олейниковым. Юрий отметил, что дважды знакомился с Ильей. Первый раз – на концерте в Доме журналистов, где они перекинулись всего парой фраз, а второй – на съемках фильма "Анекдоты". Работа в этой картине стала началом многолетней дружбы.
"Иногда людей сближает, что они любят что-то вместе, а иногда, что они ненавидят одно и то же. Мы ненавидели все в этой картине: сценарий, своих персонажей, режиссера – замечательного Витю Титова, партнеров, потому что у Илюши не было почти слов, а у меня было только одно слово", – с улыбкой рассказал Стоянов.
Артист поведал, что о болезни друга узнал случайно. Олейникову стало плохо на съемках юмористической программы "Городок". "В кадре. Он играет любовника, прячется в шкафу. Я вбегаю. Он должен очень громко крикнуть мне из шкафа. Я говорю: "Ильюш, я не слышу ничего, ты можешь вообще громко крикнуть?" И голос начинал тухнуть, гаснуть", – вспоминает Стоянов. "Когда сделали томографию, стало понятно, что эта опухоль пережимает нерв, который связан со связками… Потом его начали лечить, неоперабельно лечить", – продолжил актер.
Юрий отметил, что тогда был абсолютно убежден, что его друг поправится. Однако сам Олейников тяжело воспринял новость о страшном недуге, и хотя очень плохо переносил лечение, не пропустил ни одного съемочного дня.
"Его не оперировали, его лечили химиотерапией и лучевой терапией… Эти процедуры вызывали чудовищные многочасовые мучительные приступы икоты… Все время у него кружилась голова, его тошнило. Но ни один человек, до последней серии программы "Городок", никогда этого не заметит. Он не сорвал ни одного съемочного дня", – рассказал о страданиях друга Стоянов.
К сожалению, болезнь не отступила. В конце октября 2012 года актера увезли со съемочной площадки в клинику. "Я улетел в Одессу. У меня был концерт, творческий вечер. Я улетел, потому что он мне сказал: "Лети!" В шесть утра получил телеграмму: "Папа умер", – написал мне Денис (Денис Клявер – сын Ильи Олейникова. – Прим. ред.).
"Когда хоронили Лешу, когда его везли по Московскому проспекту, мы не договаривались ни с каким ГАИ, письма не писали. Я был потрясен – пустой Московский проспект. Сами гаишники договорились и освободили. Проехала процессия просто артиста. Они все стояли и отдавали честь", – со слезами на глазах вспомнил Юрий Стоянов.