Иосиф Кобзон исполнил более полутора тысяч песен. Но только сейчас он поделился секретом их успешного звучания. "Я начал выходить на сцену в 1951 году и застал эпоху ренессанса советского искусства, испробовав все жанры – от оперных партий и романсов Шуберта и Шумана до песен выдающихся композиторов – Соловьева-Седова, Блантера, Фрадкина, – отметил он. – Возможно, из-за такого серьезного репертуара многие стали думать, что Кобзон – статичный исполнитель, потому что я не дергался на сцене, не обезьянничал, а старался передать смыл, эмоции, настроение песни".
Объяснил артист и нелюбовь к плюсовой фонограмме: "Когда ты в студии записываешь композицию, то находишься в определенном эмоциональном состоянии. Выспался ты или нет, был у тебя ночью секс или нет, в настроении или нет – все это играет большую роль. А когда потом пытаешься войти в это же состоянии на сцене, открывая рот под фанеру, – это жуткий стресс. Нередко на телевидении просят всех петь под фонограмму – мол, так требуют технические условия съемки. Жена мне говорит: "Если бы ты себя видел, когда поешь не вживую – страшное зрелище! Будто на эшафоте стоишь!"
Певец заметил, что всегда дико волнуется, стоя за кулисами: "Ведь я готовлюсь, образно говоря, к бою со зрителем... Кто кого? Я их своим творчеством или они меня своими аплодисментами? Как только волнение у меня исчезнет, я перестану петь. Для меня сцена – это сильнейший наркотик, это секс. Убежден, что выходить к зрителю надо с желанием, с кайфом".
По словам артиста, певцы старой школы относятся к сцене как к храму, не позволяя себе на ней курить, материться, плевать, появляться в нетрезвом виде. А у молодых исполнителей все иначе. "Выходит этот певец из машины около служебного входа в концертный зал: "Чувак, слышь, каким номером я иду? Через два номера? Ну, пойду покурю пока". И так же этот чувак выходит потом на сцену, тупо отрабатывая под фонограмму вложенные в него бабки. Откуда ж тут браться волнению, вдохновению, уважению к публике и жанру?!" – возмущается Иосиф Давыдович.