Мало кто знает, что Стас Костюшкин учился в консерватории с Анной Нетребко, причем именно его считали большим дарованием. Однако сам певец не считает большим упущением то обстоятельство, что он не прославился на оперной сцене.
"Знаете, бывает стейк из мраморной говядины, а бывает гамбургер. Но можно и стейк испортить, а можно гамбургер сделать вкуснейшим. Я прекрасно понимаю, что делаю гамбургеры, но они реально такие качественные и аппетитные, что даже снобы и гурманы иной раз не могут удержаться, чтобы не съесть. Каким бы прекрасным ни был в юности мой голос, характер у меня совсем не для оперы. Я бы просто не смог изо дня в день петь арии, чинно стоя посреди сцены. Мне был дан голос, талант, но я его ценил не больше занятий дзюдо", – объяснил Костюшкин.
По словам певца, в училище имени Римского-Корсакова с ним все носились, чуть ли не боготворили, и это его сильно испортило. Когда Костюшкин поступил в консерваторию, он был очень самовлюбленным. И он очень удивился, когда преподаватели не увидели в нем бриллиант. К тому же из-за регулярных падений на нос во время занятий дзюдо у него деформировалась носовая перегородка и ушел красивый звон в голосе.
"Думаю, этим и объясняется несходство наших с Нетребко жизненных путей. Когда мы с ней выходили из училища, она шла заниматься в Мариинку, а я – в расположенную поблизости секцию дзюдо. Кстати, маме очень нравилась Нетребко, и она мечтала, чтобы Анна стала моей девушкой, а потом женой. Но Аня была настолько похожа на мою маму, что я испытывал к ней только дружеские чувства", – цитирует Костюшкина "Теленеделя".
Самое забавное, что из-за проблем с голосовыми связками несколько лет назад Стас снова занялся оперным вокалом. Пару лет назад педагог уговорила Костюшкина отправиться в Румынию на международный оперный конкурс.
"Представляете, какие лица были у конкурсантов из России, когда они увидели меня?! Потом они ко мне подошли: "Стас, извините, но что вы здесь делаете?" Отвечаю: "Этот вопрос я себе задаю уже третий день, ответа пока не нашел". Получив свой номер, я стоял за сценой и слышал, как все поют. И от этого мне становилось все хуже и хуже. Когда стало совсем не по себе, я позвонил жене Юле: "Я не выдержу этого позора, не буду выступать, сейчас уеду домой", – рассказал артист.
Однако супруга заставила мужа остаться и достойно выступить. "А я выступал десятым или пятнадцатым, жюри уже, видимо, поднадоели классические оперные певцы и арии – и тут вышел я, в белом пиджаке и белых штиблетах, и запел Гершвина. И прошел во второй тур! Естественно, сразу позвонил жене и разговаривал уже совсем другим голосом: "Это дипломант международного конкурса беспокоит…" – завершил повествование Костюшкин.