Чинный семьянин и любящий отец двоих детей Дмитрий Харатьян в юности отличался горячим темпераментом, ярко выраженной эмоциональностью и стремлением к получению адреналина. Как признался актер, долгое время он жил на грани и лишь спустя годы принял решение полностью измениться.
"Такой я был… экспрессивный юноша. И скорости были высокие. И алкоголь. Но потихоньку я все эти опасные развлечения из своей жизни убрал. Умеренный стал. Но без той жизни на грани не было бы моей сегодняшней сдержанности. Мне пришлось пройти через очень тяжелую борьбу с самим собой", – поведал в интервью газете "Аргументы и факты" Харатьян.
Разгульный образ жизни Дмитрий прекратил, как только почувствовал, что начинает терять здоровье. "И рассудок, – добавил, усмехнувшись, актер. – Эти вещи оч-чень тесно друг с другом связаны! Я много лет пытался бороться, и близкие мои пытались мне помочь… Но окончательное решение, точку поставил я сам – видимо, время пришло. Или опыта отрицательного уже столько набралось… И потерь людей, и растраты себя… Тот ущерб, который нанес себе самому… Все это накопилось, и сработал инстинкт самосохранения. И сейчас я эту энергию стараюсь поддерживать. Как? Вот – молодая жена, юный сын. И природа – спасибо родителям!"
Прокомментировал актер и решение вписать в свой первый паспорт в графу "национальность" – "армянин". "Сейчас я считаю себя человеком мира. А тогда это был абсолютно осознанный выбор. Я был воспитан отцом, который наполовину армянин. Он много рассказывал мне о том, через что пришлось пройти армянскому народу, про геноцид, резню… Это и привело меня к мысли, что в паспорте я должен быть записан как армянин! Я на самом деле верил: так я поддержу эту нацию, которая оказалась разбросана по миру", – с улыбкой вспоминает Харатьян.
"Ксенофобия – страшная вещь, с годами она только обостряется, несмотря на усилия государства и всех здравомыслящих людей, – убежден Дмитрий. – Я прекрасно помню свое детство – я рос и на улице, и в пионерских лагерях, где собрались те еще компании. Там были ребята разных национальностей. Да, подтрунивали друг над другом. Но того, что сейчас происходит, не было: "чурками" или "урюками" никто никого не называл. И нерусские – в том числе и я – не чувствовали себя изгоями".